Моя семья, 31 июля 2023

АННА ЯКУНИНА: СЕЙЧАС Я РАЗВЕНЧАЮ ВАШИ МИФЫ

Она родилась в актёрской семье и уже в детстве играла на лучших сценах Москвы. Профессионально занималась балетом, но тяга к драматическому искусству оказалась сильнее. Сегодня на счету народной артистки России Анны Якуниной десятки ролей в театре, кино, сериалах. Все знают её медсестру Нину их знаменитого сериала «Склифосовский» – сильную героиню, но при этом очень женственную. Но она создала ещё десятки запоминающихся образов. А какая Анна в жизни?

– Анна Александровна, вы часто играете простых русских женщин, и это вам очень удаётся. Многие видят в ваших образах себя. Например, медсестра Нина, которую вы играете, снимаясь уже в одиннадцатом сезоне «Склифосовского». Как вы угадываете натуру русской женщины?

– В сердца людей можно войти, только если абсолютно честен со своим зрителем и говоришь на его языке. Я ничего специально не просчитывала в своей роли, просто я сама такая. И вдобавок, как любой профессиональный артист, подглядываю за людьми. Так что я всё знаю о себе и о нас.

– С Максимом Авериным вы работали уже в пятнадцати совместных проектах. И сами сказали, что у вас «союз нерушимый». Но зрителю кажется, что со всей командой артистов «Склифосовского» у вас тоже вечная дружба. Но правда ли это?

– Нет, это был бы слишком примитивный взгляд. Все артисты – люди, у которых, кроме работы, есть семьи, личные дела и обычная жизнь. Конечно, все мы друг друга очень любим, у нас прекрасные отношения, мы спелись, поэтому и получился такой успешный сериал. Но мы не проводим вместе свободное время. Зато во время работы отдаёмся ей целиком.

Бытует ложное представление, что работа артистов представляет собой сплошное веселье. Но на самом деле артисты занимаются тяжёлым трудом. Даже если в сериале показано, что герои расслабляются на море, – в реальности это выглядит несколько иначе. Я расскажу, чтобы вы понимали. Вот как всё происходило в Сочи, где мы снимали мини-сериал «Море. Солнце. Склифосовский». Артисты встают в четыре утра, едут на площадку за тридевять земель. Там с раннего утра идёт подготовка, потом – сама работа. Через шестнадцать часов заканчивается смена с переработкой, но после этого ты отправляешься вовсе не на шашлыки! А готовиться к новой работе. Иногда случаются такие трудные съёмочные дни, что нет никаких сил на веселье. Развенчиваю ваши мифы!

– Самый главный режиссёр в вашей жизни – Марк Анатольевич Захаров, ведь в «Ленкоме» вы работаете уже двадцать лет. Чему он вас учил?

– Он вообще считал, что артист – это гипнотизёр и должен владеть мастерством внушения. Думаю, Марк Анатольевич здесь прав. Ведь если артист обладает внутренней силой, то он способен внушать и за ним могут пойти миллионы.

– О себе и коллегах вы говорите, что в вас присутствует «захаровский каркас». Но теперь и сами преподаёте будущим актёрам. Есть ли отличие между артистами старой школы и современной молодёжью?

– О педагогике я бы пока не стала говорить подробно, ведь я только начала заниматься преподаванием. А дело это очень трудное, круглосуточное. Поэтому педагогом себя пока не считаю. Но поколения, конечно, отличаются. Однако при этом школа-то у всех одна. Мы все учимся по одной азбуке – это наша русская школа переживания, искусство человеческих отношений. Русские артисты вообще не умеют подходить к работе формально. Вот западная, например, английская, драматическая школа – тоже сильная, но она построена на шаблонах. Там всё построено на жёсткой методике. Она, безусловно, тоже работает. Но мы – другие. Вот почему западные актёры никогда не сыграют хорошо русскую жизнь. И даже не надо пытаться. Мы ведь душой играем, мы эмоциональны, нас невозможно повторить. А вот их, кстати, можно скопировать.

– Одна из последних премьер на ленкомовской сцене – «Бег» по пьесе Булгакова, в котором занят практически весь состав. Вы с Авериным в паре играете Чарноту и его жену Люську. Для вас в этом спектакле есть отсылки к сегодняшнему дню?

– Конечно. Там всё то же самое: куда мы бежим, от чего бежим, зачем бежим? Кому и зачем всё это нужно? Этот спектакль, безусловно, наша гордость, в том числе моя личная гордость. Его поставил друг моего детства Александр Александрович Лазарев, и я горжусь этим, потому что ещё в юности мы с ним мечтали воплотить это произведение на сцене. И вот спустя много лет Сашина мечта сбылась. Мы взялись за гениальную драматургию, за потрясающий текст Михаила Афанасьевича Булгакова. И сейчас «Бег» с успехом идёт на сцене нашего театра.

– Герои этой пьесы бегут от ужасов революции. А от чего бегут нынешние деятели?

– Да не надо никуда бежать от своей Родины! И тогда не следовало этого делать, и сейчас. Мы там никому не нужны – вот что имел в виду Булгаков. Сколько раз я приезжала в европейские страны, сколько встречалась с нашими эмигрантами и, знаете, никого несчастнее их не видела. Простите, но это так. Я люблю свою Родину, и мой выбор сделан. Я остаюсь дома.

– В прошлом году вы стали народной артисткой. И, получая звание, сказали: «Служу Отечеству!» Так нужно по протоколу?

– Нет, это фраза вырвалась из моей души! Это абсолютно искренне!

– Ваш дед Михаил Юльевич Хейн работал в театре, тётя, Татьяна Великанова, – балерина Большого театра, отец, Александр Якунин, – знаменитый актёр, а мама, Ольга Великанова, – актриса, режиссёр, педагог. В детстве вас нянчили Евтушенко, Каневский, Ольга Яковлева. Как жилось в таком окружении?

– Актёрская среда, конечно, специфическая и немножко сумасшедшая, ведь мы двадцать четыре часа в сутки играем, примеряем чужие образы, изучаем жизнь других людей. Так что мы народ эмоциональный, зажигательный. Хотя я знаю людей других профессий, которые нам не уступают. У меня много друзей среди врачей, так они иногда бывают ещё зажигательнее артистов.

Всё, что вы сказали о моей семье, – правда. Но только фраза прозвучала так, будто я происхожу из элиты. На самом деле актёры ведут далеко не элитарный образ жизни. Это труд, выживание, мизерные зарплаты, как, например, у моих мамы и бабушки. Я выросла в семье с невысоким доходом. Зато самым большим счастьем для нас являлось общение. Много людей приходило к нам в гости, все сидели на кухне, разговаривали, читали стихи, пели песни. Возможно, поэтому я так много знаю о людях.

– Правда ли, что вас воспитывала бабушка Елена Алексеевна Дмитриева, которая играла в Театре на Малой Бронной?

– У меня несколько бабушек. Мамина мама и её родная сестра, а ещё папина мама. Вот три мои бабушки. Но больше всех на меня оказала влияние Лялечка – Елена Алексеевна, она в основном и воспитывала. И в Театре на Малой Бронной я провела своё детство. Иногда она говорила: «Не пойдём сегодня в школу, пойдём в театр». И я действительно иногда прогуливала, но взамен так много приобрела! Я жила за кулисами, смотрела спектакли, копировала артистов, сама играла ещё будучи ребёнком. Это дорогого стоит!

– В спектакле «Последний поезд» в «Ленкоме» вы произносите монолог о маме, который сами же и написали. Он начинается со слов: «В маме меня раздражало всё!» Как ваша мама на него отреагировала?

– Моя мама – серьёзный человек, мой строгий цензор, поскольку она режиссёр и педагог. Монолог создался быстро. У него уже была основа, написанная автором этой редакции спектакля Сергеем Плотовым. Я просто эту основу переписала под себя. Там действительно говорилось о раздражении, но мама никаких претензий по этому поводу не высказала. Мне кажется, если бы моя дочь прочла такой монолог, я бы расплакалась. Однако мама – человек сильный, разумный, она приняла это как элемент творчества. И потом, всё, что во мне есть хорошего, сделала мама. И я вас уверяю, в глубине души ей приятно всё, что я делаю. Она гордится своей дочерью, и это самое главное.

– Читала, что, когда она по болезни попала в институт имени Склифосовского, то ставила вас в пример врачам.

– Да, это правда! Видите, как мама верит в то, что я делаю на экране! (Смеётся.)

– Родители развелись, когда вы были ребёнком. Читала, что отец приходил к вам и спрашивал: «Чем дышишь?»

– В этой фразе – «Чем дышишь?» – для меня заключается вся сущность отца. Творчество для него было такой же потребностью, как дыхание. Он бывал трудным, неуправляемым, но оставался невероятно талантливым человеком. Возможно, поэтому ему было трудно ужиться в тех реалиях. Папа приходил ко мне редко, и в детстве я постоянно находилась с ним в конфликте, протестовала. Но сейчас на вопрос «Чем дышишь?» я бы ответила иначе… Но его уже нет. И мне папы так не хватает!

– А вы сами – сложный человек?

– Наверное, не самый простой для тех, кто меня знает. Открытый и закрытый одновременно. Но я стараюсь к каждому найти подход, поскольку умею видеть в человеке личность. Например, я общаюсь с поклонниками «Склифосовского», со многими переписываюсь, знаю их по именам. Мне кажется, это очень важно. Особенно в наше время и особенно с молодыми людьми, которые обделены живым общением из-за соцсетей.

– Вы нечасто видели своих родителей, когда были ребёнком. А вот когда сами родили вторую дочь, то семь лет не работали и посвятили ей всё время. Вы поступили так исходя из собственного опыта? Слишком хорошо знали, как трудно ребёнку, если мама всегда занята?

– Я никоим образом не обвиняю маму в том, что она была занята! Наоборот, именно такая мама позволила мне вырасти личностью. И себя тоже не виню в том, что одной дочери дала больше, чем другой. Я ведь всё делала честно. Просто когда родилась старшая, Настя, я выбрала актёрскую профессию, много гастролировала. А с младшей так получилось, что семь лет я мало работала. Практически не играла в театре. Не могу сказать, какой вариант воспитания более правильный. Просто так случилось. Хотя для артистки семь лет не играть – это плохо.

– Ваша младшая дочь Мария Свирид уже сама стала известной актрисой. Снимается в сериалах, служит в театре и вместе с вами работает в спектакле «Любовь в квадрате».

– Мы вместе играем уже не в одной постановке! Маруся работает со мной в спектаклях «Всё оплачено», «Лев зимой», и вот недавно вышла «Любовь в квадрате». Она – мой равноправный партнёр.

– Вы всегда понимаете своих дочерей?

– Нет, конечно. И они меня, наверное, в чём-то не понимают. Допущено много ошибок, возникали противоречия, особенно со старшей дочерью Анастасией. С Марусей – меньше, ведь я родила её, когда сама уже повзрослела. Но в чём-то учусь у обеих.

– Чему?

– Я импульсивный человек, а они такие разумные. Они объясняют смысл явлений, которые мне не всегда понятны. У них много возможностей, они владеют современными технологиями, изучают статьи, читают мыслителей. В соцсетях Маруся слушает всяких учителей, гуру. А я гораздо проще, чем они. И другой не стану. Но к ним прислушиваюсь.

– Правда, что со своим вторым супругом вас познакомил театр?

– Это удивительная история! Почти неправдоподобная! Представляете, пришёл зритель на мой спектакль, влюбился, проник за кулисы и увёл к себе домой жену! В нашей истории именно так и случилось. Мой муж действительно влюбился в артистку, и так начался наш роман. Мы вместе уже двадцать семь лет.

– Ваш супруг Алексей Свирид – инженер-авиатор, занимается предпринимательством. Как он смиряется с вашим гастрольным графиком и вообще с актёрским бытом?

– Это и для меня большой вопрос. В какой-то момент мне казалось, что наш брак – какой-то невозможный. Ведь мы очень разные люди. Но нас спасает разум. У Алексея огромное чувство юмора, ум и вдобавок любовь ко мне. Я его благодарю за то, что он меня понимает, иначе наш брак бы распался. У нас случались разлады и ссоры, но другой жизни не будет, а эта – прекрасна!

– Многие ваши персонажи – женщины за пятьдесят. Вроде бы уже почти бабушки, но у них кипят страсти, они влюбляются и влюбляют в себя молодых мужчин. Вы мотивируете зрительниц оставаться молодыми даже в зрелом возрасте!

– А если этим не обладать, то зачем жить? Я вспоминаю свою маму и своих бабушек. Одна из них вышла замуж после пятидесяти лет. У другой был роман в этом возрасте. Она говорила: «Аня, в пятьдесят лет жизнь только начинается». А сейчас современные технологии, косметология и оздоровительные практики сильно продлили период женской красоты. Женщины в пятьдесят выглядят молодо, прекрасно. Это расцвет! Вдобавок ты уже о себе всё знаешь, всё понимаешь, но ты способна поражать и восхищать! И сама должна влюбляться, и в тебя должны влюбляться. А ещё надо понимать, что когда-нибудь тебе будет семьдесят, так что сейчас у тебя золотой возраст! И появляется возможность заняться собой. Дети уже выросли, многие задачи выполнены, можно относиться к жизни спокойнее. И даже если дети на несколько часов останутся без твоего внимания, ничего страшного. У них-то вся жизнь впереди. А у нас с вами её осталось поменьше.

Вот сейчас я с вами разговариваю из города Кисловодска, где сижу на балконе в санатории. Выкроила семь дней отдыха за целый год. И это – счастье. Я так много работаю, что у меня долгое время вообще не было выходных. Но плюнула на всё, и мы с мужем уехали на Кавказ. Семь дней ни о чём не думаю, наслаждаюсь ничегонеделаньем. Вчера, правда, провела тут творческий вечер, но это для меня тоже наслаждение. А уж сам Кисловодск!.. С ума можно сойти от красоты и ухоженности, а в санатории – от процедур и отношения медицинского персонала. Просто шедевр! У моих приятелей дом в Баден-Бадене, но они приехали в Кисловодск и сказали: «Какой там Баден-Баден! Даже сравнивать невозможно!»

– Расскажите о вашем внуке, двухлетнем Даниле. Называет вас бабушкой?

– Он меня пока называет «мама», так же как и свою маму. Я ещё не очень хорошая бабушка, слишком много работаю, и он меня видит нечасто. Но я ему пригожусь, когда станет постарше.

– Вновь вспомнила коронный вопрос вашего отца. Анна Александровна, так чем вы сейчас дышите?

– Я дышу собой. И всё делаю для себя. Потому что хочу быть уверена, что я есть у моей семьи. Я им нужна. Это самое главное.

Источник: http://www.moya-semya.ru

Назад